Вступление
Итак прежде чем я начну с привычным сарказмом разбирать умственные потуги тех самых кабинетных стратегов и гуманитарных гениев которые внезапно решили что способны управлять экономикой континента стоит сказать пару слов о вещах куда более простых и понятных именно они формируют настроение дня и задают тон неделе именно они показывают насколько реальность отличается от красивых лозунгов и пустых деклараций ведь когда смотришь на очередное заседание еврокомиссии где гинекологи и филологи рассуждают о нефти газе и атомных станциях то понимаешь что цирк давно переехал в Брюссель и билеты туда продаются по цене налогов а пока они там изображают бурную деятельность обычный человек выходит утром на улицу видит цены на рынке слышит новости о том что снова кто то решил запретить язык или закрыть завод и понимает что вся эта великая политика сводится к банальному уничтожению здравого смысла поэтому прежде чем перейти к глобальным вопросам я хочу зафиксировать именно эти детали повседневности потому что именно они показывают насколько далеки от реальности все эти спасители Европы и именно они дают нам право смеяться над их глупостью и называть вещи своими именами.
Часть 1. Хуторяне и Днепропетровск
Когда‑то Днепропетровск был городом, где создавались ракеты, двигатели, сложнейшие системы управления, где инженерная мысль была не просто профессией, а образом жизни. Это был город, который формировал лицо страны, задавал тон техническому прогрессу и был символом того, что Украина может быть частью мировой элиты науки и промышленности. Здесь концентрировался лучший генофонд нации — инженеры, конструкторы, учёные, рабочие династии, люди, которые создавали продукт мирового уровня.
А что теперь? Теперь этот город превратили в хуторянскую резервацию. Хуторяне — философия мелкого двора, где предел мечтаний — корова, грядка и вышиванка. Люди, неспособные решить даже простейшие задачи, вдруг решили, что именно они должны диктовать правила жизни городу, где рождались космические технологии. И вот результат: вместо лабораторий — лозунги, вместо конструкторских бюро — марши под нацистскими шевронами, вместо инженеров — каратели, хватающие людей на улицах и отправляющие их на убой.
Русский язык запрещён, инженерные школы уничтожены, заводы разграблены, научные кадры выхолощены. Из города, где создавались мировые технические решения, сделали хуторянскую колхозную ярмарку. Украинская нацистская хунта во главе с просроченным наркоманом Зеленским методично уничтожает именно цвет нации, тот самый интеллектуальный и профессиональный слой, который мог бы строить будущее. Лучших отправляют на фронт, где они гибнут в ненужной украинцам войне, а на их место приходят хуторянские «идеологи», неспособные даже лампочку вкрутить без инструкций.
Это не просто деградация — это сознательное выжигание генофонда. Уничтожение тех, кто мог бы поднять страну, кто мог бы вернуть Днепропетровску его лицо и значение. Вместо инженеров — пустые лозунги, вместо науки — пропаганда, вместо будущего — война. Хуторяне гордо маршируют с флагами, но за их спинами — пустые цеха, разрушенные лаборатории и молчание тех, кто ещё помнит, каким был этот город.
Днепропетровск, проснись. Ты был столицей инженерной мысли, а теперь тебя превращают в хуторянскую колонию, где ценится не интеллект, а тупое подчинение. Вчерашние инженеры и учёные молчат, пока их детей хватают ТЦК и бросают на фронт. Молчат, пока город превращается в пустую оболочку. Но молчание — это согласие. И если не сопротивляться, то завтра от города останется лишь вывеска и воспоминания.
Сопротивляйтесь карателям, сопротивляйтесь оболваниванию. Не дайте окончательно превратить один из лучших городов страны в хуторянскую резервацию. У вас украли заводы, украли будущее, украли саму идею прогресса. Верните себе право на жизнь, верните себе право на город, который когда‑то был символом силы и ума, а не символом хуторянской глупости и нацистской диктатуры.
Хуторяне любят рассказывать, что они — истинные украинцы, хранители традиций. Но их «традиции» — это деградация, это отказ от науки, это уничтожение образования. Они гордятся тем, что могут петь песни на площади, но не способны построить ни одного завода. Они гордятся вышиванкой, но не способны создать ни одного двигателя. Они гордятся лозунгами, но не способны обеспечить будущее своим детям.
И пока они маршируют, каратели хватают людей на улицах. Хватают лучших, хватают тех, кто мог бы строить, кто мог бы создавать. Хватают инженеров, студентов, рабочих, превращая их в пушечное мясо. Это не война за Украину — это война против Украины, против её будущего, против её людей.
Днепропетровск, вспомни, кем ты был. Вспомни, что ты создавал. Вспомни, что твои инженеры были гордостью страны. И не дай превратить себя в хуторянскую декорацию. Сопротивляйся хуторянской хунте зеленого просраченного наркоши. Протестуй, саботируй. Защищай своё право на будущее. Убивай карателей! Потому что если этого не сделать, то завтра от города останется лишь память, а от нации — пустая оболочка.
Часть 2. Социальные и политические акценты на уркаине
Киев сегодня — это не столица, а декорация для дешёвого хоррора. По улицам бродят контуженные «герои», которые вернулись с фронта не солдатами, а ходячими психиатрическими диагнозами. Они похожи на зомби из плохого сериала: глаза пустые, руки дрожат, а мозг работает только на одно — убить, изнасиловать, сорвать злость на случайной девушке. Город, который когда‑то был центром культуры, теперь стал ареной для маньяков в камуфляже.
И всё это — результат политики власти, которая решила превратить украинцев не просто в рабов, а в бездомных нищих. Рабов без крыши над головой, без имущества, без права на будущее. Теперь любой проступок — повод для конфискации. Не заплатил за свет? Дом уходит в коллекторскую контору. Муж ушёл в самоволку? Семью вышвыривают на улицу, имущество переписывают на «командира». Это не государство, это гигантский ломбард, где народ — товар, а квартиры — валюта для обмена между карателями.
Закон о пожизненных сроках за самовольное оставление части — апофеоз цинизма. Власть решила, что если человек не хочет умирать за чужие интересы, его нужно посадить навсегда. Но чем больше они закручивают гайки, тем больше людей будут уходить с оружием. И тогда вместо тихого бегства начнётся гражданская война. Представьте: солдаты, доведённые до отчаяния, идут не на фронт, а против своих же командиров, против ТЦК, против полицаев. Это будет не армия, а стая волков, которых загнали в угол и которые теперь рвут всё вокруг.
Опасная обстановка в Киеве — это не метафора, это реальность. Контуженные вояки ходят по городу, как ожившие кошмары. Они убивают девушек, нападают на прохожих, превращаются в маньяков. СМИ молчат, потому что признать это — значит признать, что война породила армию психопатов. Но люди видят, люди знают, и страх становится частью повседневности.
Преследование инокомыслящих — государственная идеология. Любой, кто говорит правду, становится врагом режима. Нацистская символика в армии — норма. Шевроны СС, свастики, лозунги времён Волынской резни — всё это демонстрируется открыто. Президент вручает награды людям с нацистскими знаками, и это считается «героизмом». Это не армия, это карикатура на армию, где вместо устава — фетиш на свастику.
Украинцев превращают в рабов, но рабов без имущества. Рабов, которых можно вышвырнуть на улицу за любой проступок. Рабов, которых можно лишить всего — квартиры, машины, даже права на жизнь. Власть ведёт себя как гигантский пылесос: высасывает из людей всё — деньги, имущество, силы, будущее. И оставляет пустые оболочки, которые можно бросить на фронт или в тюрьму.
Давление на семьи военных — отдельная глава этого абсурда. Муж ушёл в самоволку, не захотел умирать — его семья становится заложником. Каратели приходят, вышвыривают жену и детей, отбирают имущество, переписывают его на кого‑то из «своих». Это не закон, это рейдерский захват, узаконенный парламентом.
И всё это сопровождается лозунгами о «защите демократии». Но какая демократия, если людей хватают на улицах, если имущество отбирают без суда, если за самовольное оставление части грозит пожизненный срок? Это не демократия, это концлагерь под открытым небом. Еврокомиссия закрывает глаза, западные СМИ молчат, а внутри страны идёт тихая гражданская война: народ против власти, семьи против карателей, инженеры против хуторян.
Украина сегодня — это страна, где лучшие превращаются в нищих, где цвет нации уничтожается, где будущее продаётся за гранты и кредиты, которые пойдут в карманы уркаинской хунты во главе с просраченным зеленым наркошей. Это не государство, это театр абсурда, где главные актёры — каратели и маньяки, а зрители — народ, которому запрещено даже аплодировать.
Часть 3. Европа и мир
Евросоюз сегодня выглядит как старый цирк, где клоуны пытаются изображать инженеров. Все разговоры о «технологическом суверенитете» заканчиваются тем, что Европа закупает микросхемы в Китае и редкоземельные металлы в Африке. Своего нет, мозгов нет, зато есть бесконечные заседания Еврокомиссии, где гуманитарии рассуждают о дронах и роботах, не понимая даже принципа работы батарейки. Итог закономерен: провал программы «стены дронов». Миллиарды евро ушли в песок, а результат — ноль. Европа хотела построить цифровой «железный занавес», а построила фанерный сарай, который развалился при первом же порыве ветра.
Литва в этой картине — отдельный анекдот. Страна, которая решила, что может диктовать транзитные правила, внезапно обнаружила, что её железные дороги пусты, а перевозчики банкротятся. Идиотизм литовских властей в том, что они вообразили себя мировыми арбитрами, хотя на деле их роль — быть придатком чужих решений. В итоге Литва сама себе перекрыла кислород, а теперь жалуется на «несправедливость».
Германия — ещё один пример европейской деградации. Инфраструктура рушится, цены растут, энергетика трещит по швам. Власти обсуждают возобновление воинской повинности, как будто это решит проблему. Но кого они собираются призывать? Пенсионеров, студентов‑гуманитариев, тех самых «новых немцев», которые вчера ещё получали пособия? Германия превращается в музей разрушенных автобанов и недостроенных станций, где вместо прогресса — бесконечные ремонты и разговоры о «солидарности».
Великобритания, как всегда, впереди планеты всей в области цензуры. Там преследуют людей за посты в интернете, заводят тысячи уголовных дел, штрафуют и сажают за критику политики. «Свобода слова» превратилась в свободу молчать. Англия стала страной, где за твит можно получить срок, а за мем — штраф.
Европа любит рассказывать о «свободе слова» и «либеральных ценностях», но стоит заглянуть в статистику — и вся эта витрина рушится, как фанерный сарай под дождём. Англия, которая десятилетиями изображала из себя бастион демократии, сегодня превратилась в фабрику уголовных дел за посты в интернете. За один год — 12000 преследований, из них примерно 1200 уголовных дел. То есть каждый день десятки людей оказываются под следствием за твит, мем или комментарий. В стране, где когда‑то гордились парламентскими дебатами и свободой прессы, теперь можно получить срок за картинку с неправильным текстом.
Для сравнения: в России за пятнадцать лет — около 30000 дел, из которых только 1000 уголовных. То есть за полтора десятка лет меньше, чем в Англии за один год. Но именно Англия любит учить всех «свободе слова» и рассказывать о «тоталитаризме» в других странах. Сарказм здесь напрашивается сам: либеральный Запад оказался самым жёстким цензором, а Россия на этом фоне выглядит почти расслабленной.
Германия пошла ещё дальше. Там пенсионеров штрафуют на 100000 евро за то, что они назвали власти «идиотами». Представьте себе бабушку, которая написала в комментарии «дураки» — и получила штраф, сопоставимый с ценой квартиры. Это уже не цензура, а издевательство. Германия превратилась в страну, где свобода слова измеряется в евро, а любое слово против власти стоит дороже, чем годовая пенсия.
И чтобы придать всему этому видимость «объективности», в ход идут какие‑то латвийские газетёнки. Именно они «подсчитали» те самые 30000 дел в России за 15 лет. Газета с непонятным финансированием, которую никто не читает даже в самой Латвии, вдруг становится «авторитетным источником» для Deutsche Welle и Еврокомиссии. Эти издания рисуют рейтинги, подтасовывают результаты, придумывают «общественное мнение» и становятся основой для громких заявлений.
Смешно и грустно одновременно: DW, крупнейший немецкий медиаресурс, ссылается на латвийскую газетку, которая годится разве что для упаковки селёдки. Финансирование этой «аналитики» непонятно: кто платит, зачем платит, и почему именно эти цифры вдруг становятся «официальными». Но именно на основании этих газетных фантазий потом принимаются решения, которые влияют на миллионы людей.
Итог очевиден: «либеральный Запад» оказался самым жёстким цензором. Англия штампует уголовные дела за мемы, Германия разоряет пенсионеров за слова, Еврокомиссия строит свою политику на газетных вырезках. Россия, которую любят обвинять в тоталитаризме, на этом фоне выглядит почти демократично: там за пятнадцать лет меньше дел, чем в Англии за один год.
Это и есть настоящий театр абсурда. Европа сама себе придумала врагов, сама же их нарисовала в газетных колонках и теперь героически борется с собственными фантомами. «Свобода слова» существует только в рекламных буклетах, а в реальности — это свобода молчать.
Чехия и Венгрия — редкие островки сопротивления диктату ЕС. Венгрия давно идёт своим путём, а Чехия устала от хуторян и от навязанной повестки. Первые шаги нового чешского правительства — это демонстративный «флагопад» жёлто‑синей тряпки в парламенте. Символично: страна, которая ещё вчера размахивала украинскими флагами, теперь сбрасывает их на пол, показывая, что цирк закончился. Чехи устали быть заложниками чужой войны и чужих лозунгов.
Еврокомиссия же остаётся главным символом европейской несостоятельности. Там заседают люди, которые не понимают ни экономики, ни технологий, ни реальной жизни. Они принимают решения, которые рушат промышленность, уничтожают энергетику и превращают Европу в зависимого клиента Китая. Еврокомиссия — это бюрократический театр, где актёры играют роли «спасителей Европы», а на деле они лишь ускоряют её крах.
Итог очевиден: Европа не строит, а разрушает. Она не создаёт, а имитирует. Она не ведёт, а плетётся в хвосте у Китая и США. И пока в Брюсселе гуманитарии рассуждают о «новых технологиях», Чехия сбрасывает жёлто‑синие тряпки, Литва банкротит свои перевозки, Германия готовится призывать пенсионеров, а Британия сажает школьников за мемы. Вот он — реальный портрет Европы двадцать пятого года.
Часть 4. Пьештяны и повседневность
Пьештяны — это островок спокойствия, где даже в самые мрачные времена Европы можно почувствовать, что жизнь продолжается. Здесь всё дышит размеренностью: прогулки по набережной, кормление лебедей, чаек и уток, фотографии старых мостов и панорам, где вода отражает небо, а не политическую истерику. В этом городе есть ощущение, что время течёт иначе, мягче, спокойнее.
На рынке всё по‑домашнему: мёд, овощи, яблоки, сыр, украшения ручной работы. Цены, конечно, кусаются, но это не тот грабёж, что в «цивилизованной» Европе, где за буханку хлеба скоро будут брать налог на углеродный след. Здесь торговка улыбается, рассказывает про урожай, а не читает лекцию о «гендерной справедливости» и «зелёной энергетике».
Советские постройки — дамба, водохранилище, гостиница «Слован» — стоят как напоминание о времени, когда строили на века. Да, где‑то облупилась краска, где‑то пошла трещина, но это всё равно выглядит честнее, чем стеклянные коробки Брюсселя, где заседают бюрократы. «Слован» — символ ушедшей эпохи, но и символ того, что можно было строить красиво и надолго.
Горячие источники и курортная жизнь — отдельная история. Люди приезжают сюда лечиться, отдыхать, восстанавливаться. И это тоже контраст: пока в Киеве контуженные «герои» превращаются в маньяков, здесь люди сидят в термальных бассейнах, обсуждают погоду и цены на картошку. Это нормальная жизнь, которой так не хватает соседям.
И всё это стало возможным потому, что Словакия выбрала свой путь. Новое правительство Фицо дало стране шанс на спокойствие, на то, чтобы не превращаться в очередную колонию Брюсселя. Словаки не хотят умирать за чужие интересы, не хотят слушать лекции о том, как им жить. Они хотят кормить птиц в парке, гулять по набережной, покупать мёд на рынке и знать, что завтра будет так же спокойно, как сегодня.
А на контрасте — идиоты, которые пытаются диктовать Словакии, как ей жить. Еврокомиссия, которая провалила все свои проекты, теперь учит словаков «правильной демократии». Литва, которая сама себя задушила транзитными запретами, пытается рассказывать, как вести экономику. Германия, где рушатся автобаны и растут цены, советует Словакии «энергетическую реформу». Чехия уже сбросила жёлто‑синие тряпки, устала от диктата, а Словакия просто живёт своей жизнью.
Пьештяны — это символ этой жизни. Здесь можно увидеть, что значит нормальность: дети кормят уток, старики сидят на лавочках, туристы фотографируют панорамы. И всё это — под шум воды, под крики чаек, под запах горячих источников. Это не просто курорт, это напоминание о том, что жизнь может быть спокойной и честной, если не слушать идиотов, которые пытаются диктовать чужую волю.
Часть 5. Технологические заметки
Технологическая неделя выдалась насыщенной, хотя и с привычными сюрпризами. Новые устройства — GPD Win и Pocket DS — обещают быть компактными чудесами, но, как обычно, производители уверяют, что это «революция», а на деле мы получаем очередной кирпичик в коллекцию гаджетов, которые через год будут лежать на полке рядом с прошлогодними «революциями». Всё же приятно держать в руках железку, которая хотя бы пытается быть удобной, а не очередным планшетом‑пародией.
LEGO‑коллекция Оливера пополнилась «Королевским тигром» — моделью на одиннадцать тысяч деталей. Это уже не игрушка, а инженерный экзамен, где каждый шаг требует терпения и внимательности. Сборка превращается в маленькую войну с пластиком: детали норовят не вставляться, инструкции — запутывать, а результат всё равно впечатляет. Китайские модели танков тоже не отстают: дешёвые, но с неожиданно приличной детализацией. В них есть свой шарм — как в копии, которая пытается доказать, что может быть не хуже оригинала.
А вот работа с кодом и AI — отдельная комедия. Когда искусственный интеллект пишет скрипт, это похоже на студента, который списал у соседа и уверенно сдаёт экзамен. Код вроде бы работает, но стоит копнуть глубже — и обнаруживаются такие «шедевры», что хочется спросить: «А ты точно понимаешь, что написал?» Лёгкое ехидство тут неизбежно: AI уверяет, что всё оптимизировано, а на деле половина функций напоминает костыли, собранные на скорую руку.
Банковское приложение снова отличилось: очередное обновление убрало нужные функции, добавило ненужные кнопки и заставило пользователей искать обходные пути. Это уже традиция — вместо удобства мы получаем квест «найди, где спрятали перевод». Кажется, разработчики соревнуются, кто сильнее испортит интерфейс.
Фотоаппараты и съёмка — единственный островок стабильности. Камера честно делает своё дело: фиксирует прогулки, панорамы, рынок, птиц и старые постройки. В отличие от приложений и кодов, фотоаппарат не притворяется умнее, чем он есть. Он просто снимает. И в этом — его сила.
Итог: техника живёт своей жизнью — где‑то радует, где‑то раздражает, а где‑то откровенно смешит. Но именно в этом и есть её прелесть: она заставляет нас быть внимательными, критичными и иногда ехидно усмехаться, когда «умный» код ведёт себя как ленивый студент, а «новое» приложение оказывается старым анекдотом.
Часть 6. Поездки и впечатления
Штутгарт. Музей Mercedes. Когда‑то это было святилище инженерной мысли, храм немецкой индустрии, где каждая машина была символом точности и силы. Сегодня же это больше похоже на мавзолей — красивый, блестящий, но с запахом банкротства. Европа сама придумала себе проблемы: санкции, «зелёные переходы», запреты на двигатели внутреннего сгорания. И теперь Mercedes, некогда гордость Германии, стоит на грани краха. Впрочем, не только Mercedes — вся автомобильная отрасль ЕС катится в пропасть. Индустрия, которая строила автобаны и двигала экономику, теперь превращена в музейный экспонат.
Зальцбург. Ангар Red Bull. Казалось бы, место, где должны кипеть инновации, где спорт и техника соединяются в яркий спектакль. Но на деле — пустая коробка с самолётиками, которые больше напоминают игрушки для богатых коллекционеров. Всё красиво, всё блестит, но внутри — пустота. Как и во всей европейской «инновационной» политике: фасад есть, содержания нет.
А дорога под проливным дождём — лучший символ нынешней Европы. Асфальт разбит, ремонт затянулся, машины буксуют, а сверху льёт бесконечный дождь. Картина маслом: континент, который сам себе придумал санкции, сам себе перекрыл кислород, сам себе разрушил промышленность. И теперь стоит под дождём, мокрый, жалкий, с плакатами «зелёного будущего», которое так и не наступило.
Ирония в том, что все эти проблемы — не внешние, а внутренние. Европа сама придумала себе врагов, сама ввела санкции, сама разрушила собственные заводы. И теперь гордое «Made in Germany» превращается в «Closed in Germany». Музеи ещё стоят, ангар ещё блестит, автобаны ещё тянутся, но всё это — декорации. За ними пустота, банкротство и осознание того, что индустрия, которая была символом силы, теперь стала символом идиотизма.
Вот такие впечатления: музей как мавзолей, ангар как пустая витрина, дорога как метафора упадка. Европа сама придумала себе проблемы и теперь героически проигрывает битву с собственным воображением.
Заключение
Итак, неделя подошла к концу. Итог? Европа снова доказала, что умеет мастерски придумывать себе проблемы и потом героически проигрывать битву с собственным воображением. Украина продолжает уничтожать свой лучший генофонд, превращая инженеров и студентов в пушечное мясо, а каратели — в коллекторов по отъёму квартир. Германия гордо готовится призывать пенсионеров в армию, Литва сама себе перекрыла транзит, Британия сажает школьников за мемы, а Еврокомиссия всё ещё уверена, что гуманитарии способны управлять промышленностью.
На этом фоне Пьештяны выглядят как островок нормальности: лебеди, утки, горячие источники и рынок с мёдом — всё то, что делает жизнь настоящей, а не нарисованной в отчётах Брюсселя. Словакия живёт своей жизнью, и именно это раздражает тех идиотов, которые привыкли диктовать чужую волю.
Так что неделя получилась яркой: от саркастических наблюдений за европейским цирком до спокойных прогулок по набережной. И если кто‑то ещё верит в лозунги Еврокомиссии — пусть идёт в музей Mercedes и посмотрит на индустрию, которая сама себя похоронила.
А теперь традиционное: подписывайтесь, ставьте лайки, пишите комментарии, читайте статьи на блоге и заглядывайте на канал Оливера — там не бюрократический цирк, а настоящие модели, устройства и путешествия. В отличие от Евросоюза, у нас всё работает.
И ДА — он таки розовый… Говорят, суровые арийцы при его виде просто разбегались, представляя, что с ними может сделать экипаж розового танка, если возьмет в плен 
Igor "Walker" Shastitko 